Игра в драбблы

[~М@ньячк@~]

Решил сократить путь и пойти через лес?
Не стоит нанимать в качестве проводника
сомнительного незнакомца,
он может оказаться болотным человеком…

Герман не знал, зачем пошел за этим юнцом. А ведь водитель фуры, высадивший его на перекрестке, предупреждал:
- Только не через лес, сынок. Упаси тебя Господь, не то сгинешь на болотах! Как пить дать сгинешь. Послушай старика и поймай попутку, попроси до станицы Ольино подбросить, а оттуда пешком до села своего доковыляешь. И черт тебя дернул в эту глухомань! Эх, молодежь…
Слово «болото» повергло Германа в благоговейный ужас и он твердо решил внять совету водителя. И всё бы ничего, да за два часа, что путник проторчал на обочине ухабистой дороги, не проехало ни одной машины, ни одного трактора и даже велосипеда. Полуденное солнце безжалостно жгло макушку даже сквозь джинсовую кепку, плечи сгорели, пот стекал ручьями и, главное, запас воды уже был на исходе.
Еще через час болото перестало казаться Герману самым гиблым и нечистым местом на земле. Смахнув со лба капельки пота, он беспомощно застонал, глядя на дорогу, бесконечной витиеватой лентой уходящей вдаль. Природа, погруженная в полуденный сон, была безмолвна. Тишина давила и путника начала одолевать паника. А что если сегодня здесь вообще никто не проедет? Сколько ему сторожить? Сутки? Двое? А может неделю?
Как вдруг, Герман почувствовал на себе взгляд - очень тяжелый, недобрый, прожигающий в спине дыру. Передернув плечами, он медленно обернулся: между деревьев в тени стоял юноша – неподвижно, слегка склонив голову в бок, и, не моргая, смотрел на Германа. Тонкий, бледный, в белых хлопковых штанах и тунике он выглядел, как привидение. На мгновение даже жутко стало.
- Эй, ты чего? – Герман сделал осторожный шажочек в сторону незнакомца.
- Я проведу тебя.
- Куда ты меня проведешь? – севшим от волнения голосом поинтересовался путник. Как-то не очень ему понравилось загадочное появление юноши, и его тон – отстраненный и какой-то холодный.
- В село Морок. Тебе ведь туда?
Герман нахмурился и, приблизившись еще на несколько шагов, недоверчиво оглядел собеседника: совсем молодой и, чего уж греха таить, симпатичный - тоненький, русовласый. Да только загадочный больно…
- Машину долго ждать придется, - невозмутимо продолжил, тем временем, молодой человек. – И ехать в объезд. Явишься в село только к утру. А я тебя через лес доведу до захода солнца.
- А трясина не засосет?
- Да брось, - незнакомец усмехнулся. – Я вырос в этих местах. – Затем, глянув мельком на пустую бутылку, которую Герман сжимал в руке, добавил: - Пойдем через родник. Должно быть, ты умираешь от жажды.
Не дождавшись согласия, он развернулся и шагнул в гущу леса. Герман тяжело вздохнул и еще раз с надеждой посмотрел на пустынную дорогу, прежде чем последовать за ним.
В лесу было прохладно, и это принесло путнику необыкновенное облегчение. В голове немного прояснело и настроение заметно улучшилось. Впереди маячила стройная фигурка юного проводника. Герман захотел поравняться с ним и скоротать путь до села за болтовней, да только, как не пытался нагнать молодого человека, всё равно оставался за его спиной.
- Эй, малец! – не выдержав, окликнул его Герман. – Как звать-то тебя?
- Не задавай вопросов. Я этого не люблю.
Герман не ожидал услышать такой ответ. Приуныл даже. Нет, он не против помолчать, и спинка у проводника ничего так – посмотреть любо дорого. Да неуютно как-то. Зачем же молчать всю дорогу? С каждым шагом обстановка становилась всё мрачнее, а воздух гуще и влажнее. Пахло целым букетом разнообразных трав и сыростью. Незнакомец, как назло, из всех троп выбирал самые дремучие и труднопроходимые. Герман с опаской поглядывал по сторонам.
- Ты лучше под ноги смотри, - одернул его проводник. – Не отставай, и иди за мной след в след.
Герман только фыркнул. Что за несносный мальчишка! Мог бы быть и чуточку вежливее. Впрочем, одергивать не стал. Кто знает, как отреагирует: бросит еще одного посреди леса.
Чем дальше они продвигались, тем мягче становилась почва, проседая под весом человека на несколько сантиметров, местами ноги увязали в вонючей жиже едва ли не по щиколотки. Кое-где встречались маленькие озерки, заросшие высокой травой, запахло сыростью и гнилью. Правда, вскоре этот малоприятный запах перебил аромат цветов, коими была усыпана округа. На крепких бурых стеблях, стелющихся по земле, красовались маленькие белые соцветия. Запах у них был невероятно насыщенный, сладковатый и пьянящий. Немного погодя, разболелась голова, и Герман вновь окликнул проводника:
- Эй, приятель, что это за цветы?
Ответа не было очень долго. И Герман решил, что его проигнорировали, как вдруг мальчишка нехотя отозвался, бросая поверх плеча взгляд на плетущегося позади путника:
- Багульник.
Название растения ничего не сказало городскому парню, который не сумел бы отличить подорожник от чистотела. Поэтому знать о свойствах этого ядовитого цветка - дурманящего рассудок и вызывающего галлюцинации, знать он никак не мог. И что-то подсказывало, что пытать впереди идущего молчуна просто бессмысленно.
Через некоторое время Германа начала одолевать жажда. Он терпел до последнего. Во рту пересохло, голова кружилась, и вдыхать отравленный багульником воздух становилось всё труднее. Хотелось выбраться поскорее из этого проклятого леса, понежиться в лучах солнца, которое проклинал еще недавно, и, конечно же, напиться воды.
- Ты что-то говорил про родник, - осторожно напомнил он, цепляясь пальцами за деревья.
Проводник обернулся на мгновение, и Герман успел рассмотреть на его лице ехидную улыбочку, прежде, чем тот вновь отвернулся:
- Мы уже близко, потерпи.
- Может, передохнем немного?
- У тебя впереди целая вечность для этого, - проводник хохотнул легкомысленно и ускорил шаг. – Не отставай, странник, мы почти пришли.
«Почти пришли» длилось еще несколько часов, или минут. Герман потерял счет времени. Ноги плохо слушались его, от жажды тряслись руки, язык разбух во рту, а голос стал хриплым и каркающим.
- Ты! – Герман привалился боком к стволу дерева и облизал сухие потрескавшиеся губы. – Мы уже проходили здесь, я точно знаю! Ты, маленький засранец, просто скажи, что заблудился!
Мальчишка расхохотался и, обняв ствол березы своими тонкими ручками, высунулся сначала с одного боку, кокетливо глянув на замученного путника, потом с другого.
- Я знаю этот лес, как свои пять пальцев, - беззаботно произнес он, озорно поглядывая на Германа. - Ты сам пошел за мной, теперь не жалуйся!
Сорвав с пышного куста пару ягод голубики, он закинул их в рот и, прожевав, блаженно сощурился:
- М-м-м, будешь?
Герман злобно рыкнул и стукнул кулаком по влажной и поросшей мхом коре.
- Хватит! Веди меня в село! Немедленно!
Мальчишка усмехнулся и припустил на всех порах. Герман побежал следом. Сердце пропускало удар каждый раз, когда фигурка проводника, облаченная в белое, надолго пропадала из виду. Тогда Герман бежал на звонкий переливчатый смех, но длинное эхо спутывало акустические следы. Тогда он останавливался: запыхавшийся, с горящими от ужаса глазами, шепча проклятья и озираясь по сторонам. Смех то отдалялся, то приближался. Но вот, тонкий призрачный силуэт вновь мелькал между деревьями, и Герман вновь бежал за ним.
В какой-то момент начало стремительно темнеть. Наполз туман, застилая землю белой пеленой. Лес наполнился странными, пугающими звуками. Герман слышал чей-то леденящий душу шепот, совсем близко, почти над самым ухом, но, сколько ни оборачивался, так никого и не обнаружил. Проводник всё смеялся, выглядывал из-за деревьев и манил путника к себе, то жестами, то взглядами, иногда звал по имени. И Герман бежал за ним, из последних сил, желая догнать и наказать проказника, только проказник ускользал, как песок сквозь пальцы.
Вдруг, все звуки стихли. Лес, словно замер. В наступившей тишине Герман слышал только свое сиплое испуганное дыхание. На окрестности опустился полумрак, туман начал рассеиваться, открывая взору путника потустороннее свечение голубоватых мерцающих огоньков. Мальчишки больше не было видно и слышно. Герман остался один. Внутри всё заледенело от ужаса. Опустившись на колени и обняв себя руками, он задрожал. Не было сил даже позвать на помощь, хотя, кто его услышит в этой глуши? Происходящее напоминало дурной сон, только проснуться никак не получалось. Герман не мог сказать точно, сколько он просидел так, раскачиваясь вперед-назад и моля о помощи. Но в какой-то момент, он ощутил на себе знакомый взгляд. Перед ним, буквально метрах в трех стоял проводник, пренебрежительно разглядывая задыхающегося от ужаса, взъерошенного и измызганного путника.
- Пора с этим заканчивать, - проронил он тихонько и протянул руку. – Пойдем, Морок совсем близко, я доведу…
Герман сглотнул колючий комок в горле и с надеждой посмотрел на него.
- Ну же, - выражение на лице мальчишки стало мягче, а губ коснулась легкая улыбка. – Иди ко мне. Дай руку.
Герман медленно поднялся, неотрывно глядя на своего проводника, боясь, что тот вновь исчезнет и оставит его подыхать в этом ужасном месте. Но юноша по-прежнему стоял перед ним: тонкий, воздушный, окутанный потусторонним свечением, и безмятежно улыбался. Герман, шагнул навстречу, завороженно глядя в глаза-омуты. Нога вдруг провалилась, и он, словно очнувшись, тут же отскочил назад. Их разделял небольшой водоем.
- Здесь неглубоко, - с едва заметным раздражением произнес проводник. – Давай же, иди сюда.
Герман посмотрел на него с сомнением, затем - на озеро, пытаясь определить его глубину, и едва не подавился криком. Несмотря на полумрак, отражение проводника в воде было видно достаточно отчетливо, и принадлежало оно не красивому молодому юноше, а безобразному седому старику с маленькими злыми глазами, чье лицо было испещрено глубокими, словно шрамы, морщинами. Старик тянул к нему руку, беззвучно шевеля губами. Обуянный ужасом путник попятился. Как вдруг, кто-то или что-то позади толкнуло его в спину, и Герман с хриплым и надрывным криком рухнул в водоем. Он барахтался в воде словно умалишенный, моля о помощи, а трясина засасывала его всё глубже и глубже. Последнее, что он увидел, прежде чем уйти с головой под воду, это холодные и злые глаза, в которых не было ничего человеческого.

Решил сократить путь и пойти через лес? Не стоит нанимать в качестве проводника сомнительного незнакомца, он может оказаться твоим палачом…